Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 40

…Предложения, записанные Казаковым, были составлены абсолютно грамотно, видимо, он подготовился заранее… Пробежав глазами по тексту, Анна почувствовала, как лицо заливает жаром.

"The son of my English teacher is nothing like her husband. They have different facial features, voice, gait and body type. Any similarities. Perhaps she bore from her lover".

Судя по тому, как изумление учеников сменилось на недвусмысленные ухмылки, весь одиннадцатый "а" довольно правильно перевёл написанное обратно — на русский язык…

"Сын моей учительницы английского языка совсем не похож на её мужа. У них разные черты лица, голос, походка, телосложение. Ни одного сходства. Наверное, она родила его от любовника"…

— Мне… переводить?.. — Лиза Коростылёва перевела удивлённо-вопросительный взгляд с доски на Анну.

— Нет, — та смогла выдавить из себя одно единственное слово.

Анна была в замешательстве. С одной стороны, реагировать на подобную наглость нужно было очень быстро, чтобы не показать своего истинного состояния. С другой стороны, она совершенно не знала, как должна поступить в этой ситуации. Ей почему-то было стыдно звать в очередной раз директора и демонстрировать это "сочинение"… Она вообще не могла обсуждать эту тему…

Казаков невольно, сам того не зная, затронул глубоко запрятанную в её душе занозу. Изображать праведный гнев не хватало ни сил, ни мужества. К тому же, Анна прекрасно понимала, что, начни она сейчас разбирательства, вся школа узнает об этом инциденте, и, даже учитывая, что это — обыкновенная месть со стороны ученика, шёпота за спиной и рассуждений на тему "и, правда, не похожи!" ей просто не избежать.

"А Дима?! Чем обернётся ему вся эта возня?!"

— Анна, Сергеевна, так мы будем разбирать этот текст? — Казаков, как ни в чём не бывало, положил мел и отряхнул руки, — Я что, зря переводил?

— Ты неправильно перевёл, Максим, — отвернувшись от доски, Анна положила на стол сложенные локти и постаралась придать лицу непринуждённое выражение, — сотри то, что ты написал, и переведи правильно.

— Почему неправильно? — парень, в свою очередь, изобразил искреннее удивление, — Докажите!

— Текст, который ты написал на доске, не имеет отношения к тому, что написан в учебнике.

— Ну, вы докажите! — Казаков возмущённо махнул рукой в сторону доски, — Я считаю, что я написал правильно! Если у вас другое мнение, давайте разбираться!

— Ты написал ересь.

— Да почему — ересь?! Пусть Коростылёва прочтёт и переведёт! — видимо, интуитивно почуяв, что преподавательница ни за что не позволить произнести перевод вслух, парень заметно приободрился и пошёл в явное наступление.

— Немедленно сотри… — чувствуя, как предательский жар расползается по всему её телу, оставляя пунцовые пятна на щеках, шее, и даже ключице, Анна сжала в руках указку — косточки пальцев побелели от напряжения.

— Подождите… Я что, зря старался?! Вы мне оценку поставите?

— Нет, не поставлю.

— А почему?! Вы не имеете права…

— Я имею право не ставить тебе оценку. Так что, садись.

— Тогда объясните, в чём я не прав.

— Хорошо, я объясню после урока. Останешься, поговорим.

— Я не могу после урока… мне нужно в больницу, на перевязку. Вы сейчас объясните. Пусть другие послушают… Всем же интересно.

— Тогда поговорим в следующий раз.

— В следующий раз?.. — Максим разочарованно вытянул смазливое лицо, — Мне что, снова всё это писать на доске?.. Или вы стирать не будете?

— Вот это… — Анна жестом показала на доску, — Ты сейчас сотрёшь.

— Я не дежурный… — парень ехидно прищурился, — Что, Анна Сергеевна, правда глаза колет?

— Пошёл вон… — сжав побелевшие губы, Анюта не удостоила его взглядом.

— Это… мне?!

— Тебе. Немедленно покинь класс.

— Как скажете… — многозначительно улыбаясь, Максим прошёл к своему месту и, открыв сумку, вытащил оттуда фотоаппарат. Очень быстро наведя объектив на доску, сделал несколько снимков, затем, положив фотоаппарат назад, взял сумку и направился к выходу. Уже взявшись за ручку, обернулся и громко воскликнул, — Читайте школьную стенгазету!

…Стирая с доски злополучный текст, Анюта вдруг вспомнила события шестнадцатилетней давности… Тогда ей пришлось замывать в бане чужую кровь… Но чувства брезгливости и унижения, возникшие тогда, в далёкой юности, вернулись сейчас, здесь, в этом классе…

Вечером, вернувшись домой, она еле дождалась мужа с работы.

— Вот и всё… — устало присев у кухонного стола, Александр невесело усмехнулся, — Мы закончили последний объект… На завтра работы — нет…

— Саша… — как будто не слыша, о чём он говорит, Анна исподлобья смотрела в залитое вечерним светом окно, — Скажи, только честно… ты встречался с Казаковым?

— С чего ты взяла… — он хотел было сказать "нет", но, увидев непривычно тяжёлый взгляд жены, тут же осёкся.

— Я ещё раз спрашиваю… ты с ним встречался?

— Ну, встретился… — муж пожал плечами, — Предупредил по-хорошему, чтобы тебя больше не доставал…

— Никогда… — она произнесла это каким-то зловещим тоном, — Слышишь?.. Никогда больше никого и ни о чём не предупреждай!.. Слыщишь?! Ни-ко-гда!

…Такой Анну он не видел ещё никогда. Её нельзя было назвать рассерженной… это слово совершенно не подходило к тому состоянию, в котором сейчас пребывала его жена. Казалось, что внутри неё клокочут сотни, или даже тысячи вулканов, готовых извергнуть грозную, всё пожирающую лаву…

Оставив мужа наедине с его виноватым изумлением, Анюта ушла в комнату. Она больше не проронила ни слова, и, видя, в каком она состоянии, Александр не посмел выяснять какие-либо подробности. Ему было ясно одно: его разговор с Максимом Казаковым, которым он хотел положить конец издевательствам над женой, принёс совершенно другие результаты. Произошло что-то из ряда вон выходящее, что привело Анну в невиданный доселе гнев…