Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 119

119

— Господи… — чувствуя вместе с гордостью за своих предков невероятное облегчение, Анюта не сдержалась — слёзы катились и катились из глаз… Она плакала, обнимая сына, и никто из присутствующих даже не догадывался, какая гора свалилась сейчас с её хрупких плеч. — Господи… Дима… Так вот — в кого…

— Теперь понятно, в кого он у вас такой аристократ! — Людмила под общий шум и поздравления подняла свой бокал. — Вот это подарок так подарок вам, Анюта!

— А аристократ он у нас по другой линии! — бабушка с гордостью посмотрела на внука, потом на дочь. — Да, Анечка!.. Пришло время и в этом признаться… Раньше я боялась… А теперь — можно…

— Интересно, интересно… — Александр удивлённо переводил взгляд с тёщи на жену и обратно. — Это какого моя Анютка роду-племени?!

— Княжеского, Саша… Самого что ни на есть — княжеского…

Глава 30

Александра приехала к матери, не скрывая ужасного настроения. Причина тому была очень веская: Рома, её последняя и, как оказалось, очень большая любовь, не появлялся у неё уже целую неделю. Вначале Аля переживала, и даже обзвонила все больницы, предполагая, что с парнем могло что-то случиться. Поехать в институт, где он учился, она постеснялась, и решила сначала исключить все трагические варианты. Не найдя его даже в городском морге, она, наконец, догадалась позвонить в общежитие, где он проживал раньше, и спросить у вахтёра, не видел ли он Романа Павленко — вдруг, молодой человек приходил навестить кого-то из старых друзей. На что вахтёр откровенно поведал, что Ромка Павленко сейчас, именно в эту самую минуту, находится в своей комнате, в компании своих друзей и подруг. На просьбу позвать к телефону "пропажу" вахтёр ответил отказом, что навело Александру на определённые подозрения. Одевшись, она уже через пятнадцать минут выходила из такси у центрального входа в институтскую общагу, а ещё через пять минут стучалась в знакомую дверь.

…Визит уже совсем не молоденькой, полноватой дамочки, в дорогой норковой шубе, с бриллиантами в ушах и на пальцах надолго остался в памяти весёлой студенческой компании, а заодно и на Ромкином лице — в виде следа от Алиных наманикюренных ноготков… Не поздоровилось и девице, наглым образом рассевшейся на коленях коварного возлюбленного и целующейся с ним взасос — клок её обесцвеченных волос так и остался в руке Александры…

Но самое ужасное было уже потом, после того, как, перевернув накрытый по случаю неизвестного ей праздника стол, полная справедливого гнева Аля влепила Роману очередную звонкую пощёчину…

"Пошла отсюда!.. — тот неожиданно перехватил её руку и изо всех сил оттолкнул от себя. — Чего тебе надо?!"

"Ах, ты, тварь! — Александра возмущённо округлила глаза. — Я же тебя столько времени кормила!.. Ты же у меня жил на всём готовом!.."

"Я тебе всё отработал!.. — вырвавшись "на волю", Рома изрядно напился, и теперь, перед лицом товарищей, пытался качать свои права. — Или — нет?.. Так давай, раздевайся… Пацаны за меня долг отдадут… — он обвёл недвусмысленным взглядом всю шумную компанию. — Чё, пацаны… отдадите за меня долг изголодавшейся тётеньке?.."

…Аля плакала всю обратную дорогу. Было больно и обидно… обиднее и больнее, чем тогда, много лет назад, когда её предал Виталий…

Вещей Романа в её квартире почти не было — он жил у неё несколько месяцев, но окончательно почему-то не переезжал, хотя она и настаивала. Он обходился минимумом гардероба, время от времени возвращаясь в свою комнату в общаге, которую так и не сдал, для того, чтобы взять что-то из одежды или учебников. От её подарков он не отказывался, но с собой их не забрал — теперь они казались Але бельмом на глазу… Роман как будто нарочно не желал прочно обосновываться у неё, каждый раз ссылаясь то на Мишу, которого он "стесняется", то на нежелание "быть зависимым" от женщины…

Ей нужно было догадаться уже давно, что Рома вовсе не собирается связывать с ней свою судьбу… Но любовь к молодому смазливому пареньку так одурманила голову, что Аля напрочь забыла все предрассудки и предосторожности…

Как оказалось — зря… Ромка больше не приезжал, и, если в первые дни Александра пылала гневом и была готова отомстить неверному, то уже к концу недели изрядно поостыла… Она ловила себя на мысли, что, если бы этот гадкий мальчишка пришёл и попросил у неё прощения, то она бы его простила… Помучила бы немного, но… простила…

Но гадкий мальчишка так и не пришёл.

Отчаявшись, она позвонила брату и попросила организовать слежку — ей так и чудилось, как та самая обесцвеченная девица охмуряет Ромку то в ночном клубе, то на общаговской скрипучей кровати… Но на все её просьбы Олег ответил отказом.

Обида кипела, но уже не на изменника… В один из вечеров, вконец измучившись ревностью, Александра не выдержала и, купив в магазине бутылку лёгкого сухого вина, устроила себе "праздничный" ужин на одну персону… В этот день обошлось двумя бокалами, но уже на следующий вечер картина повторилась — допив вчерашнее вино, Аля взялась за более крепкий напиток… Долгое воздержание вылилось в бутылку водки и горькие "девичьи" слёзы…

…Обида была на всех — на брата, на мать, на Мясникова, на Рому… но больше всех — на эту стерву, Аньку Свиридову, которой совершенно непонятным образом удалось прибрать к рукам не только Виталия… но и этого самого Сашу Морозова — случайно подвернувшегося курсантика, благодаря которому на свет появился Мишка…

Такое могло быть только в индийском кино, а вот — надо же… произошло в реальной жизни, да не с кем-то посторонним, а именно с ней — с Александрой! Как так получилось, что она — генеральская дочь, у которой впереди могло быть только светлое и счастливое будущее, всю жизнь только и делала, что маялась — без любви, без маленьких женских радостей, без серьёзных признаний… ведь ни меха, ни бриллианты так и не смогли заменить одного единственного слова "люблю"… Разве ей говорил кто-нибудь — "люблю"?..

119