Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 118

118

— У тебя же нагрузка…

— А я отказалась…

* * *

…Всё произошло так стремительно, что Анюта никак не могла привыкнуть к мысли, что у них теперь новая, трёхкомнатная квартира в центре города. Елена Ивановна, действительно, быстро продала своё жильё и уже через две недели садилась в поезд, чтобы навсегда покинуть родные места. Ей было невыносимо грустно, но впереди её ждала жизнь среди самых любимых и близких людей, разлука с которыми с каждым годом становилась всё тяжелее.

На всё про всё ушло немного времени, и вещи Елены Ивановны, отправленные контейнером, выгружали уже в новую квартиру…

За неожиданно навалившимися хлопотами Анюта почти не думала о Леониде… Она не могла бы похвастаться лёгкостью, с которой рассталась со своим любовником… Сердце при воспоминании о проведённых с ним часах и даже ночах то и дело ёкало и принималось учащённо биться… Но решения своего Анюта поменять уже не могла…

Пьяная выходка Лапина, цену которой знала только сама Анюта, не прошла ему даром… Аня всё ещё страдала душой… но простить Леонида уже не могла. Напрасно он звонил, просил прощения, пытался оправдать свои слова сердечной раной, которую нанесла ему сама Анна…

Она разговаривала с ним — ровно, как со старым приятелем… как будто между ними никогда не было никаких отношений… Разговаривала, но — и только.

— Наверное, ты права… — ему всё-таки удалось увидеться с ней наедине — приехав к лицею, он долго ждал, пока она выйдет из ворот, и, увидев, уговорил сесть в салон автомобиля. Анюта согласилась — нехотя, и сразу предупредила, что ей срочно нужно домой. — Да, ты права… Наверное, так и нужно расставаться, пока свежи самые лучшие воспоминания… — перехватив её руку, Лапин поднёс её к своим губам. — Я только прошу тебя… Аня… прошу… Не отдаляйся!.. Помни, что… что ты для меня — самое светлое, что было в моей жизни…

Несмотря на театральность ситуации, Лапин говорил абсолютно искренне, и Анюте стоило больших усилий, чтобы изобразить равнодушие…

— Да, Лёнь… лучше расстанемся друзьями… Я, действительно, не хочу терять тебя, как друга… тем более, что я очень люблю Кристинку…

— Мы всё равно всегда будем рядом… Обещай мне…

— Я не буду ничего обещать… — Анюта глубоко вздохнула. — мы ведь взрослые люди… Но… в любом случае, Саша — твой друг… а ещё есть наши дети… так что…

— Вот на детей у меня самые большие надежды… — Лапин усмехнулся. — Если что, я и Димке помогу, можете на меня рассчитывать.

— Спасибо, Лёнь… Мы как-нибудь сами…

…Но, как оказалось, это были ещё не все перемены и не все новости в жизни Анюты… Уже в новой квартире, за накрытым по случаю новоселья столом Елена Ивановна торжественно заявила, что у неё есть важное сообщение для дочери и внука.

— Анечка… — стоя с фужером шампанского в руках, женщина едва сдерживала радостную улыбку. — Анечка… И ты, Дима… Я не хотела говорить сразу, хотела сделать вам настоящий подарок… И, вот, время подошло… — Елена Ивановна на секунду замолчала, как бы собираясь с мыслями, но потом, слегка откашлявшись, обвела всех присутствующих многозначительным взглядом. — Ребята… Две недели назад мне пришло официальное письмо… Анечка… нашлись папины корни!

— Ой!.. — прикрыв ладошкой губы, Анна невольно ахнула. — Правда?! Мама?!

— Правда… — кивнув дочери, Елена Ивановна повернулась к Леониду и Людмиле, которые были не в курсе семейных тайн Свиридовых. — Анечкин папа, а мой покойный муж, в войну потерял своих родителей и воспитывался в детдоме. Он был слишком маленьким, и ничего не помнил о своей семье, кроме фамилии и города. Он едва выговаривал слова, но взрослые смогли разобрать, что его зовут Серёжа Свиридов, и живёт он в Ленинграде. Уже потом, когда он вырос, Серёжа посылал различные запросы, он искал всякие зацепки много лет, но… До самой смерти он так и не узнал, кем были его родители. Но вот недавно… — Елена Ивановна неожиданно всхлипнула, но, приложив к глазам носовой платок, тут же постаралась взять себя в руки. — Недавно, благодаря одной общественной организации, удалось, наконец, документально установить его происхождение… Оказалось, что Серёжины родители — коренные ленинградцы… перед самой войной они отправили его к родственникам в деревню, а потом, когда началась война, уже не смогли забрать. Немцы наступали, и родственники решили бежать, но по дороге погибли, и Серёжа остался один. Его определили в детский дом…

— А его родители?.. — видимо, чувствуя, что главная новость ещё впереди, Анюта даже затаила дыхание.

— А вот тут… Тут — самый главный сюрприз… Хотя и с трагической ноткой. Дело в том, что родители Серёжи — очень известные ленинградские музыканты… — Елена Ивановна ласково посмотрела на внука. — Да, да, Димочка… Твой неожиданный музыкальный талант проявился не на пустом месте… Твой прадедушка был певцом, а ещё очень талантливым композитором. А твоя прабабушка была у него концертмейстером, он пел, а она ему аккомпанировала, и они часто уезжали на гастроли вместе с другими артистами…

— А что с ними стало?.. — Дима тоже слушал историю своей семьи, открыв рот.

— Они погибли во время блокады, при бомбёжке… Серёжа не мог найти о них никаких сведений потому, что он называл фамилию "Свиридовы"… А они — не Свиридовы! Они были — Назаровы…

— Как это?.. — вопрос прозвучал почти хором, с разных концов праздничного стола.

— Эти ребята… они раскопали все документы, все сведения, сопоставили сотни фактов… Нашли людей, которые ещё помнили Ваню и Лиду Назаровых… И установили, что Свиридов — это студенческое прозвище твоего дедушки, Аня! Он с детства сочинял музыку, и его так прозвали — сначала в школе, потом — в консерватории… И друзья его так звали, и даже Лида, жена! И маленького Серёжу в шутку дома называли Свиридовым, поэтому он и запомнил эту фамилию! Представляете?! — Елена Ивановна обвела всех счастливым взглядом, потом остановилась на внуке. — Димочка… Я всё привезла, все документы, все подтверждения, у меня есть письма твоего прадедушки его товарищу… Я всё потом тебе отдам, чтобы ты хранил и помнил, кому ты обязан своим талантом…

118