Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 92

"Сделаешь аборт, а потом снова забеременеешь… — вечерами они пытались "вправить мозги" своей соседке. — так и будешь каждые пол года аборты делать?! Он же тебя насилует, ты что, не понимаешь?! Пригрози, что напишешь заявление!"

Но Таня боялась и этого… Отношение к ней Олега уже не было похоже на насилие — напротив, он стал говорить ей о любви, делать дорогие подарки… Она уже слышала, что у Олега Дзюбы было много девчонок для утоления прихотей, но ведь ни одна не добилась правды… Может, они тоже боялись?.. Или он откупался от них, вот как от неё — красивыми словами и презентами?..

Соседки не выдержали сами. За несколько дней до назначенной даты аборта, две храбрые девушки отправились домой к генералу милиции Семёну Дзюбе. Пробравшись через кордон консьержки, они с волнением и страхом остановились у массивной металлической двери и нажали на звонок… Открывшая им дверь красивая, темноволосая женщина оказалась супругой генерала. Пригласив нежданных гостий в квартиру, она тревожно выслушала их пламенную речь и пообещала всё передать мужу — того не оказалось дома, и принять незамедлительное участие в судьбе несчастной девушки, которую вот уже который месяц истязает её сын…

Но, как оказалось позже, об этом визите генерал Дзюба так и не узнал — до сегодняшнего дня…

— Что тебе рассказала Таня?.. — Вероника Григорьевна мужественно решила продолжить разговор, несмотря на то, что ей было всё ещё плохо.

— Давай об этом потом… — супруг заботливо поправил на ней пушистый плед. — Теперь всё это неважно… мне главное, чтобы ты поправилась.

— Нет… — женщина медленно покачала головой. — Давай лучше сейчас… Вдруг со мной что случится… у меня душа потом не успокоится. Грех на мне, Сеня… перед тобой грех… облегчи мне душу… Давай, поговорим…

Александра хотела вмешаться в разговор родителей — она видела, что визит врача облегчения не принёс. Она уже хотела возразить матери и заставить ту уснуть, но Вероника Григорьевна посмотрела на неё так красноречиво, что Аля нехотя замолчала. Усевшись неподалёку, она сложила на груди руки и нахмурилась. Весь её вид выдавал напряжение, она предполагала, что разговор может коснуться не только брата, но и её самой. Вернувшийся из аптеки Миша выложил на журнальный столик лекарства и уже хотел было удалиться в свою комнату, но бабушка остановила его жестом.

— Чего, бабуль? — внук остановился напротив.

— Сядь… ты уже большой, и имеешь право знать всё.

— Мама!.. — Александра укоризненно посмотрела на мать. — Ну, ещё его не хватало посвящать в семейные тайны… тем более, что это всё полная ерунда.

— Это не ерунда… А тайны… от них только зло… — женщина слегка качнула головой. — Это я теперь знаю точно… Останься, Миша… разговор и до тебя дойдёт.

— Тебе нельзя волноваться… — сама взволнованная, как никогда, от предстоящих откровений матери Аля вдруг резко вскочила и, пройдя к дивану, на котором лежала Вероника, присела рядом на корточки. — Мама… эти разговоры ни к чему хорошему не приведут, ни тебя, ни папу. Зачем ты и его волнуешь?!

— Вера… — в знак согласия с дочерью Семён Ильич закрыл и открыл глаза. — Оставь… Алька права…

— Нет, Сеня!.. — Вероника Григорьевна в отчаянии приподнялась с подушки, но тут же снова опустила на неё голову. — Я только сейчас… вот именно сейчас поняла… Этот разговор должен был состояться уже давно… Может, многих бед бы не было… но, случилось так, как случилось, и теперь я хочу успеть его закончить. За меня не беспокойся… всё-таки я — жена генерала… Говори… всё говори, что рассказала тебе Таня… а потом расскажу я…

Видимо, на лице жены была написана такая решимость, что Дзюба больше не стал отнекиваться… он понял, что ей, действительно, необходим этот разговор. Необходим, несмотря ни на её слабость, ни на её эмоциональное состояние.

Как бы нехотя, он пересказал всё, что узнал от своей бывшей невестки…

— Неужели это правда, Вера?.. — Семён Ильич устало поднял взгляд на супругу. Он уже не сомневался в её ответе… — Таня не соврала?..

— Нет, Сенечка… — Вероника Григорьевна скорбно прикрыла глаза. — Таня не соврала…

— Я всё-таки думаю, что она немного приукрасила… — желая, скорее, избавить жену от излишнего самоистязания, Семён сделал вид, что готов оправдать и её, и сына. — Всё-таки замуж она добровольно пошла… её никто не заставлял, значит, не всё так трагично…

— Я заставила… — Вероника Григорьевна сморгнула накатившую слезу и шмыгнула носом. — Вернее, не заставила… а уговорила… но так уговорила, что у неё не было шансов отказаться…

…Ответную исповедь супруги Дзюба слушал молча, поджимая губы и уставившись в одну точку. Оказывается, Таня многого не знала, принимая все возникшие обстоятельства за чистую монету.

После визита её соседок, Вероника решила ничего не рассказывать мужу, а на следующий день сама нашла Таню и, услышав из её уст подтверждение этой истории, вечером вызвала сына на откровенный разговор. Узнав, что девушка, которой он "оказывает знаки внимания", беременна, Олег выразил искреннее изумление — он этого не знал… В своё оправдание он признался матери, что Таню он и в самом деле любит, и что запугивал с одной единственной целью — добиться её расположения. Понимая, что, если эта история дойдёт до ушей отца, то тот не будет церемониться даже с родным сыном, Вероника Григорьевна предложила Олегу либо жениться на Тане, либо оставить её в покое навсегда. К её удивлению, тот вполне искренне выбрал женитьбу, и теперь уже пришлось обхаживать саму Таню — та даже слышать не хотела о замужестве… Она твёрдо решила сделать аборт, а, в случае, если Олег не прекратит свои притязания на её личность, Таня мужественно пригрозила вынести эту историю наружу — так научили её соседки, ведь теперь они являлись свидетельницами её нравственных и физических мучений. Возможно, Таня откровенно блефовала, но Вероника Григорьевна вполне допускала такой исход дела — зная своего сына, она могла не сомневаться, что в покое Татьяну он не оставит.