Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 69

— Ну, и к чему ты это всё мне говоришь?.. — Александра недовольно поджала губы и сложила руки на груди. Слова матери показались ей обидными.

— Я к тому… — Вероника Григорьевна на секунду замолчала, как бы собираясь с духом, — Я к тому, что мы должны разыскать Мишиного отца.

— Зачем?!

— А, вдруг он его признает?.. Может, он хороший человек? Ведь характером-то Миша — не в тебя…

Глава 19

В первые дни после того, как он прочёл написанное Юлей письмо, Виталий ещё думал о девушке, и даже пару раз заезжал к ней домой. Цель визита нельзя было назвать благородной: Мясников приезжал с твёрдым намерением уговорить Юлию сделать аборт. Дети, даже не обременяющие личную жизнь, в его ближайшие планы не входили, проблемы, нависшие над ним, были гораздо важнее отцовских обязательств.

Понимая, что, по сути, он использовал секретаршу Олега, Виталий испытывал ощущения, отдалённо напоминающие чувство вины. Перспектива рождения ребёнка эти ощущения только усиливала, и этому нужно было положить конец.

Вся эта история рано или поздно выйдет наружу — Олежек постарается… и ему, Виталию, совершенно не нужны разговоры за спиной, что он бросил своего собственного ребёнка и его мать без помощи. Юлю нужно было уговорить, и как можно скорее. Аборт, пусть и поздний, должен был избавить и его, и её саму от лишних хлопот и проблем. Он готов был заплатить за операцию, и даже дать денег самой Юлии, в качестве моральной компенсации…

"Чёрт… и надо же было ей написать это самое письмо…"

Действительно, не будь этого письма, он бы не воспринял её беременность, как некое обязательство, и даже намёки Олега не сыграли бы в этом деле решающей роли. Мало ли от кого может быть беременна молодая женщина… а домыслы — это всего лишь домыслы, они не несут никакой морально-этической функции.

Но вот письмо… прочитав его, Виталий чувствовал себя уже по-другому. Это дополнительная психологическая обуза, рухнувшая на его плечи в совершенно неподходящее время. И уж её-то нужно было сбросить в первую очередь.

Юлю дома он не застал, ни в первый, ни во второй приезд. Она как сквозь землю провалилась. Спрашивать о ней у соседей Мясников не стал, во избежание лишних пересудов. Он мог бы уточнить у Олега, куда делась его прежняя секретарша… ведь, судя по тому, что было написано в записке, Юля собиралась работать до декрета… а это минимум ещё пару месяцев. Но Виталию совершенно не хотелось поднимать эту тему именно со своим партнёром, и именно сейчас.

В конце концов, решив, что, возможно, Юля уехала к себе домой, Виталий успокоился. Значит, такова была её воля. Она хотела ребёнка — она его получила. Она сама написала, что не имеет к нему никаких претензий — он просто согласился с её выбором.

И, чёрт возьми, не время сейчас, когда земля под ногами начинает гореть, забивать голову такими мелочами, как прошлые мимолётные связи… У него их было достаточно для того, чтобы привыкнуть и не мучиться каждый раз угрызениями совести.

В конце концов, нужно начинать приводить в действие составленный им план по спасению своего бизнеса.

— Ты сейчас дома? — декабрьским вечером в трубке домашнего телефона прозвучал Танин голос.

— На квартире… — они никогда не перезванивались в это время, и сейчас он совершенно не ожидал её звонка.

— Я еду к тебе… — в её голосе сквозило отчаяние. — Ты… один?..

— Один…

Он даже не мог сообразить, рад он тому, что сейчас увидит свою любовницу, или нет. Их свидания и раньше были не частыми, а в последнее время происходили ещё реже — Таня подозревала, что муж установил за ней слежку, и испытывала буквально физический страх перед разоблачением их с Виталием связи.

Видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее, если она решилась так поздно покинуть дом и приехать к нему на квартиру.

— Виталик!.. — через полчаса, переступив порог, Татьяна рухнула в его объятия. — Я больше не могу… я не могу, Виталик!..

— Ну, всё… всё… — прижимая к себе обмякшее женское тело, Мясников приник губами к её виску, — Всё хорошо… ну, что с тобой?..

Глядя на Таню, можно было подумать, что она не в себе. Уткнувшись Виталию в плечо, она дрожала, всхлипывала — он чувствовал, как домашняя футболка становится влажной от её слёз. Он сам снял с неё и шубку, и сапожки, и увёл в гостиную. На Тане был домашний халат — это говорило лишь о том, что свой дом она покидала в спешке.

— Что случилось? — усадив Татьяну на диван, сам он присел рядом на корточки и взял в руку её ладонь.

— Он меня ударил… — Таня чуть успокоилась, но всё ещё лихорадочно вздыхала.

— С-сволочь… — Виталий провёл ладонью по её всё ещё влажной щеке, — Не плачь…

— Но это не самое страшное… — перехватив его руку, Татьяна на секунду прижалась к ней губами, — Я бы не пришла только из-за этого…

— Рассказывай всё, как есть, — присев рядом, Мясников обнял её за плечи, — и ничего не бойся. Ты же со мной…

— Я догадывалась, что он знает о нас… — Таня заговорила негромко, глядя куда-то впереди себя, — А сегодня… я не могла найти свой сотовый телефон. Я спросила Олега, но он сказал, что не видел… Я стала искать по квартире, но он почему-то разозлился… В последнее время он постоянно злится, я даже боюсь с ним разговаривать дома…

— И что дальше?.. — в ожидании продолжения Таниного рассказа Виталий даже затаил дыхание.

— Я очень расстроилась. Мама болеет, я с ней созваниваюсь постоянно… на работе не разрешают пользоваться межгородом в личных целях, вот я и звоню ей днём по сотовому.