Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 55

Правда, однажды Веронике почти удалось пристроить Алю — в одну из городских школ, на должность преподавателя английского языка. Пристроить в обход всяких инструкций об учительском стаже и перерыве между обучением в институте и началом профессиональной деятельности…

Материнская радость была, увы, недолгой. Узнав, что её зарплата будет значительно отличаться от зарплаты коллег, Александра сказала решительное "нет". Никакие доводы о том, что со временем ей будет присвоена более высшая категория, и получать она будет уже больше, не подействовали.

Работать простой училкой, по минимальной ставке… Ну, уж нет. Ей и так живётся вполне неплохо. Тем более, что супруг теперь даже не читает ей нравоучений и вообще не обращает на неё никакого внимания. То, что раньше казалось обидным и оскорбительным, сейчас вполне устраивало молодую женщину. Он не разводится с ней? Значит, чувствует за собой вину. А ей этого вполне достаточно. Во всяком случае, пока… В конце концов, на нём свет не сошёлся клином. Она ещё довольно молодая и привлекательная женщина, и может нравиться мужчинам. Вот возьмёт, и найдёт себе другого мужа, и не хуже, а лучше Мясникова. Почему бы и нет?!

Этим мыслям было своё обоснование. В августе Аля вместе с Мишей и Вероникой Григорьевной съездили на море, в один из пансионатов, принадлежащих министерству внутренних дел. Вернувшись через три недели в родной город, Александра принялась с энтузиазмом обновлять свой гардероб. Она впервые за много лет испытывала настоящий душевный подъём: на курорте у неё случился небольшой, но яркий роман с одним из отдыхающих. Мужчина был намного старше, но довольно импозантным и вполне симпатичным. Он красиво ухаживал, расточал комплименты, и Александра решила не отвергать неожиданного поклонника. Более молодые "кавалеры" обращали внимание на совсем юных девушек, с идеальными фигурками, а с этим у Альки были давние проблемы. Даже несмотря на пристрастие к алкоголю, она никак не могла сбросить лишний вес, да и кожа в последнее время всё больше и больше походила на апельсиновую кожуру. Поэтому, оказавшись под ласковым южным солнцем, она решила пуститься во все тяжкие. Да, мужчина был не молод, и готовился перешагнуть пятидесятилетний рубеж… Но тёмные ночи скрадывали его морщины, а шум прибоя придавал излишнюю чувственность ей самой… Мужик оказался умелым любовником, и истосковавшаяся по мужской ласке Аля, наверное, впервые в жизни почувствовала себя настоящей женщиной. Она не испытывала никаких угрызений совести по поводу того, что свидетелями романа являются её собственные сын и мать. У неё никогда не было близких подруг, все свои секреты и планы она доверяла лишь Веронике Григорьевне. Видя, как у дочери впервые за много лет глаза разгораются не от алкоголя, а от охватывающей её радости, мать всеми силами поощряла этот заведомо безнадёжный роман. Она каждый вечер тащила с собой Мишу на разные мероприятия, которые устраивались в их пансионате, чтобы дать возможность Александре налаживать свою "личную жизнь". Единственное, чего боялась женщина, это привязанности, которую могла получить её дочь. Но, вопреки всем опасениям, Аля рассталась со своим ухажёром так же легко, как и познакомилась. Видимо, эта связь была для неё как назначенная врачом лечебная процедура: пройдя все "сеансы", пациентка уехала домой посвежевшая, с оздоровлёнными душой и телом.

"Мама, мне кажется, вам с отцом лучше развестись", — слова, сказанные сыном после приезда домой, повергли Александру если не в шок, то в искреннее изумление.

"Развестись?! — оторвавшись от зеркала, в котором она разглядывала своё отражение, мать обернулась, — Почему?!"

"Ты же ему изменила…"

"А не рано ли ты о таких вещах заговорил?! — изумление сменилось возмущением, — И вообще, иди, разбирай свою сумку!"

Самого Виталия при этом разговоре не было: встретив жену, сына и тёщу, тот сразу же уехал по своим делам, поэтому у собеседников не было причин говорить шёпотом.

"Я уже всё понимаю, — Миша смотрел на мать с непривычным упрямством. — У тебя был любовник, и поэтому сейчас нечестно продолжать жить с отцом".

"Смотри-ка ты! — Александра подбоченилась, — Рассуждает он… Мал ещё, понял?! Не дорос! Иди, сумку разбирай! У нас служанки нет, как у твоего деда Ивана!"

"У дедушки Вани тоже нет служанки", — парень всё-таки взял свою сумку и шагнул к двери, ведущей в его комнату.

"Как это — нет? А Фаина, по-твоему, кто?!"

"Она уже давно не служанка, — не оборачиваясь, угрюмо ответил сын, — она его жена".

"Служанка она, а ещё — проститутка!"

Аля впервые так грубо разговаривала с Мишей. Её разозлило его предложение о разводе с Виталием. Каким-то десятым чувством она уловила в тоне сына не простой ребячий максимализм, а настоящую жизненную установку… Установку на честность, справедливость, нравственность — все те качества, которые никогда и никому ещё не приносили пользы… Во всяком случае, она не знает таких примеров. Да, её отец, Семён Ильич Дзюба всегда жил по законам морали. Но, видит Бог, сколько пришлось вытерпеть родным и близким из-за этих его дурацких принципов… Да не бойся этих принципов мать, она в своё время устроила бы ей, Альке, аборт… И судьба её не была бы такой несчастной. Неужели и Миша унаследовал от деда всю эту морально-нравственную шелуху?!

А, если не только от деда?.. За все эти годы Александра ни разу не задумывалась о том, какой он — настоящий отец её ребёнка? Пожалуй, сейчас это случилось впервые. И, судя по тому, что выдала память, Саша Морозов вовсе не был похож на мерзавца. Пожалуй, не прогони она его тогда из бани, он прямо там сделал бы ей предложение… просто из чувства долга сделал бы.