Когда осенние печали. Часть 2. - Страница 112

112

…После ухода Мясникова все ещё долго молчали. Вероника Григорьевна плакала, Олег и Александра сидели с каменными лицами, думая каждый о своём.

— Зачем ты это сделал, Олежек?.. — мать, наконец, нарушила тягостное молчание. — Зачем?!

— Ты сама хотела, чтобы Мишка всё узнал… — Олег угрюмо разглядывал носки своих ботинок.

— Да разве же я хотела, чтобы — вот так?.. — Вероника подняла на него полный слёз взгляд. — Я же хотела, чтобы — по-хорошему…

— Н-ну, су-у-у-чка… — Александра медленно покачала головой. — Ну, тва-а-а-а-арь… И как это ей удалось?!

* * *

Уже поздно ночью, вернувшись домой, Олег сразу прошёл в кухню. Все просьбы матери организовать поиски Татьяны наткнулись на его холодное "нет"… Оставив Веронику Григорьевну в слезах, он всю дорогу пребывал в мрачном настроении, и сейчас, открыв холодильник, уверенно достал бутылку коньяку.

…Первый стакан выпил залпом, без закуски… Шумно вдохнул в себя воздух и, положив локти на столешницу, уставился вперёд отрешённым взглядом. Через несколько минут налил ещё один стакан…

…Когда в бутылке оставалось не больше четверти содержимого, уронил голову на руки, но, посидев так совсем недолго, вновь распрямился…

…От обрушенного на столешницу кулака подпрыгнули и стакан, и, кажется, бутылка… Он не помнил, сколько ударов нанёс по пластиковой поверхности — яростно, вкладывая в каждый из них всю свою оскорблённую гордость… прекратил стучать лишь когда ребро кулака перестало чувствовать боль…

…Движением руки смахнув со стола бутылку и стакан, ногой оттолкнул от себя сам стол и медленно сполз со стула на пол… схватив руками себя за голову, издал какой-то звериный рык…

…Он то выл, то рычал… покачиваясь из стороны в сторону, рвал на себе волосы… потом зачем-то ползал по скользкому покрытию пола, натыкаясь то на стол, то на холодильник…

— Ты чего тут натворил?! — уже далеко за полночь в дверях кухни показалась молодая женщина, исполнявшая роль гувернантки его детей. Щурясь на яркий свет, она изумлённо смотрела на устроенный Олегом погром — видимо, шум от происходящего достиг и её спальни, расположенной на втором этаже коттеджа. — Олег!.. Что происходит?!

— П-шла вон!.. — увидев её, Дзюба пьяно махнул рукой. — П-шла!.. Шлюха!.. Тварь!..

— Ты что, напился?! — она презрительно сморщилась. — Что ты здесь устроил?!

— Убирайся!.. — схватив валявшуюся на полу бутылку, Дзюба швырнул её в няньку — задев притолоку, бутылка звонко разлетелась по кухне прозрачными осколками. — С-сука!..

Фыркнув, женщина резко повернулась и вышла. Посидев на полу ещё какое-то время, Олег с трудом поднялся… Он не столько чувствовал опьянение, сколько был обессилен приступом ярости… Казалось, что из него ушли все жизненные силы… Почему-то жутко болела рука, и, осмотрев ладонь, он с удивлением заметил, что она посинела.

Пошатываясь, вышел в прихожую и долго вертел на вешалке своё пальто — искал нагрудный внутренний карман. Наконец, нашёл и, порывшись, вытащил оттуда сотовый телефон. Пальцы едва шевелились — казалось, что они стали деревянными, и никак не хотят набирать нужный номер.

…Комбинация получилась, наверное, лишь с десятой попытки… Приложив телефон к уху, долго слушал длинные гудки, и, дождавшись характерного щелчка, заговорил пересохшим языком.

— Виктор?.. Это Дзюба… Помощь твоя нужна… Срочно… Да, прямо сейчас… У меня жена пропала…

Глава 29

— О!.. опять эту тётеньку показывают… — на ходу жуя бутерброд, Дима бросил короткий взгляд на экран телевизора. Пройдя быстрым шагом через комнату, уселся у открытого пианино и, одной рукой держа бутерброд, другой привычно пробежался по чёрно-белым клавишам. — Целый день сегодня показывают, во всех местных новостях…

— Какую тётеньку? — Анна выглянула из кухни. — Дима, ты опять?! А ну-ка, иди, поешь нормально! Фортепиано от тебя никуда не денется. Заодно звук включи, а то мне ничего не слышно, о чём передают.

— Я потом… — мальчик взял аккорд, но, вспомнив о вопросе матери, обернулся к ней. — Тётеньку какую-то разыскивают…

— А что она натворила?.. Не говорят?..

— Не знаю, — Димка пожал плечами. — Говорят, просто пропала, пять дней назад…

— Дим, давай, договоримся, что во время новостей ты будешь делать перерыв, хорошо? — услышав свист чайника, Анюта вернулась в кухню и говорила уже оттуда. — Я и так со своей работой ничего не успеваю ни читать, ни смотреть, так хоть новости на ходу послушать…

— Хорошо, мам! — сын крикнул вдогонку. — Если интересно, то её зовут Дзюба Татьяна Васильевна, тысяча девятьсот…

— Как?! — услышав фамилию, Анна снова показалась в дверях. — Как ты сказал?..

— Дзюба. Татьяна Васильевна. Я случайно запомнил.

— Татьяна… — как будто что-то вспоминая, Анюта слегка нахмурилась, потом кивнула. — Татьяна… угу… понятно.

— Ты что, её знаешь?..

— Нет, конечно. Просто фамилия знакомая…

На следующий день, в учительской, Анна случайно услышала разговор двух своих коллег. Преподавательница русского языка, муж которой работал штатным юристом на одном из предприятий, увлечённо что-то рассказывала завучу по внеклассной работе. Уже довольно пожилая завуч слушала, сведя над переносицей слишком ярко обозначенные чёрным карандашом брови и собрав в "гузку" узкие, в бледно-розовой помаде, губы и время от времени поводя головой из стороны в сторону.

— Это всё от слишком сытой жизни! — "русичка" многозначительно кивнула куда-то в сторону окна. — Жила бы она на одну свою зарплату, ни о каких любовниках бы даже не думала!.. Мой Коля говорит, её муж такими деньжищами ворочает, что мама не горюй! Так нет, не жилось… Вот и результат.

112